Прийма А.К. О книге "Праславянская письменность" Г.С. Гриневича
ПИСЬМО В РЕДАКЦИЮ
О
КНИГЕ «ПРАСЛАВЯНСКАЯ ПИСЬМЕННОСТЬ» Г.
С. ГРИНЕВИЧА
Прийма А. К.
Прийма А. К.
Я
- филолог по образованию, и книгу Г. С. Гриневича читал глазами весьма
заинтересованного человека, взявшего её в руки отнюдь не из праздного
любопытства.
Предмет обсуждения был мне близок, заведомо необычайно интересен и, подчеркну это ещё раз, с лингвистической точки зрения полностью понятен. А ход рассуждений автора книги и, главное, проистекающие из него выводы заворожили меня настолько, что при повторном чтении я проработал сочинение Г. С. Гриневича с карандашом в руках - делая из него обширные, логически связанные выписки и, стало быть, скрупулезно повторяя шаг за шагом исследовательский путь автора, обдумывая каждый новый виток авторской мысли, всегда изощрённой и сплошь и рядом новаторской.
Насколько мне, скромному филологу-языковеду, дано судить и позволительно оценивать, Г. С. Гриневич умудрился содеять практически невозможное. Он сделал научное открытие принципиального толка в той области гуманитарных знаний, которая, казалось бы, была уже изучена лингвистами и отчасти историками вдоль и поперёк. Г. С. Гриневич окинул, если можно так выразиться, абсолютно свежим взглядом дошедшие до наших дней образчики письменности типа «черт и резов», а также пиктографического типа и ... - прочитал начертанное на тех образчиках. Выяснилось, что древнейшие памятники письменности на евразийской континентальной плите были составлены - все до одного! - на праславянском языке. Попутно выяснилось также, что у истоков индоевропейской цивилизации лежала праславянская культура.
Метод дешифровки, предложенный автором книги, глубоко оригинален и принципиально нов. Ход его мыслей, с научной точки зрения, полностью безупречен; говорю об этом ответственно, ибо я потратил немало времени, пытаясь обнаружить в сочинении Г. С. Гриневича логические несоответствия, лингвистические «передержки», смысловые казусы и сугубо грамматические натяжки. Все мои «въедливые» попытки поймать, простите уж великодушно, за руку автора книги на неточностях и, ещё раз простите, подтасовках - окончились ничем. Раскодирование одного из древнейших языков на Земле осуществлено Г. С. Гриневичем на уровне, который не поддаётся критике.
Удивляюсь и развожу руками. И восхищаюсь.
С конкретными, причём сугубо и только лингвистическими фактами в руках автору книги, РАСШИФРОВАВШЕМУ ПРАСЛАВЯНСКУЮ ПИСЬМЕННОСТЬ, удалось доказать, что генезис современной индоевропейской цивилизации обретается в славянском культурном поле. Как справедливо указывает сам Г. С. Гриневич, «...за словом и его смыслом всегда стоит нечто большее, то, что будит в каждом из нас не один только научный интерес, но и даёт... право славянину любить всё славянское». Ибо, согласно открытия Г. С. Гриневича, славянский этнос стоял у истоков культурного развития этносов, составивших в дальнейшем, по меньшей мере, европейскую группу народов и народностей.
По мнению проф. Р. Н. Мароевича (Белград) и академика В. М. Русановского (Киев), результаты декодирования древнейших памятников письменности, полученные Г. С. Гриневичем, являются открытием нашего века. Мне нечего добавить к этому суждению, которое я нахожу совершенно справедливым.
Вот почему крайне обидно, что «Праславянская письменность» издана ограниченным тиражом и заведомо останется вне пределов повседневных интересов современных русских читателей, живущих в параноидальных условиях общественного психоза, именуемого перестройкой. Россия душевно больна сейчас; она лихорадочно «делает деньги». Интерес к материальным ценностям решительно превалирует над духовными исканиями, загоняя последние на самые дальние хоры театра современной русской жизни. В этих специфических общественных условиях сочинение Г. С. Гриневича долгое ещё время будет, увы, оставаться предметом, представляющим интерес лишь для узких специалистов. Но я думаю, что не ошибусь с прогнозом, если скажу, что этому сочинению уготована долгая жизнь - число читателей и почитателей Г. С. Гриневича будет всё расти и расти. Ибо открытие, сделанное им, носит экстраординарный и, стало быть, вневременной характер. Это - «открытие на века», как говорится.
При всём моём пиетете перед Г. С. Гриневичем хотелось бы порекомендовать автору книги внести в свои расшифровки праславянской письменности некоторые лингвистические уточнения, которые я нахожу существенными. Отдельные фрагменты предлагаемых автором прочтений древнейших текстов носят не совсем точный характер. По всей видимости, Г. С. Гриневич владеет старославянским, в частности, языком в не совсем достаточной степени. Убедительно рекомендую Г. С. Гриневичу тщательнейше проработать трёхтомное сочинение А. Н. Афанасьева «Поэтические воззрения славян на природу» (Т. 3 - 1 М., 1895-1869). Имеется современное сокращённое издание этого трёхтомника - «Древо жизни», М., 1983.
В нём Г. С. Гриневич прочитает о том, что слово «яръ» означает не только «жару», «огонь», но и «молнию». Кстати, «Ярило», известный мифологический персонаж переводится на современный язык как «молниеносен». «Поярь» - очень большая молния.
В «Древе жизни» на стр. 100 к сведению Г. С. Гриневича сообщается, что «ра» - «...заключает в себе понятие быстрого движения, равно прилагаемое и к свету, и к текучей воде... Отсюда понятно, что Ра - древнейшее имя Волги (подчёркнуто мной, - А. П.), означает собственно: текучую воду, реку; сравни: сибирское «рагорок» - холм, курган на роднике, архангельское - «рада» - мокрое место в лесу».
В книге Г. С. Гриневича (стр. 176-183) праславянская фраза «Б/р/ежи поаро роже Ра» толкуется как «Беременный сверхжаром родит Солнце». («Ра» - Солнце в древнеегипетских текстах). Между тем, «б/р/ежи» - это старославянское «брезжущий», то есть «блеснувший», а «поаро» - «пояръ», то есть огромная молния.
«Роже» - родит, создаст. Ну, а Ра - «быстро текущая вода», здесь: «дождь», «ливень», «гроза», что совершенно однозначно вытекает из контекста фразы.
Следовательно, истинный перевод фразы будет таким: «Блеснувшая огромная молния породит грозу».
И нет в этом - истинном! - переводе ни малейшего намёка на некий «мистический» ирреальный оттенок, «обнаруженный» Г. С. Гриневичем в его прочтении словесного ряда «Брежи поаро роже Ра». Речь в этой праславянской фразе идёт не о каких-то таинственных аномальных явлениях («Беременный сверхжаром родит Солнце»), а всего лишь о более чем заурядном природном явлении: «Блеснула яркая большая молния - значит, с минуты на минуту жди грозы».
Мою расшифровку данной фразы я привожу лишь КАК ПРИМЕР.
Трёхтомник Афанасьева сильно озадачит Г. С. Гриневича, ибо даёт возможность внести немалые существенные уточнения в его переводы. Рекомендую также почитать: Ф. И. Буслаев. «Исторические очерки русской народной словесности...» СПб., 1861; А. Н. Веселовский. «Историческая поэтика». Л., 1940; Д. К. Зеленин «Очерки русской мифологии. Пр., 1916; Н. И. Костомаров. «Славянская мифология». Киев, 1847; Составитель Г. Е. Кочин. «Материалы для терминологического словаря Древней России». М-Л., 1937; П. Строев. «Краткое обозрение мифологии славян российских». М., 1815.
А К. Прийма, - руководитель Центра по исследованию аномальных контактных ситуаций, член-корреспондент ВУФОРА (Англия), АФРИКА-УФО» (Зимбабве, ФРА, США), «Анексигито» (Греция) и АРПФ (Япония).
Москва, 7 июля 1994 года.
Предмет обсуждения был мне близок, заведомо необычайно интересен и, подчеркну это ещё раз, с лингвистической точки зрения полностью понятен. А ход рассуждений автора книги и, главное, проистекающие из него выводы заворожили меня настолько, что при повторном чтении я проработал сочинение Г. С. Гриневича с карандашом в руках - делая из него обширные, логически связанные выписки и, стало быть, скрупулезно повторяя шаг за шагом исследовательский путь автора, обдумывая каждый новый виток авторской мысли, всегда изощрённой и сплошь и рядом новаторской.
Насколько мне, скромному филологу-языковеду, дано судить и позволительно оценивать, Г. С. Гриневич умудрился содеять практически невозможное. Он сделал научное открытие принципиального толка в той области гуманитарных знаний, которая, казалось бы, была уже изучена лингвистами и отчасти историками вдоль и поперёк. Г. С. Гриневич окинул, если можно так выразиться, абсолютно свежим взглядом дошедшие до наших дней образчики письменности типа «черт и резов», а также пиктографического типа и ... - прочитал начертанное на тех образчиках. Выяснилось, что древнейшие памятники письменности на евразийской континентальной плите были составлены - все до одного! - на праславянском языке. Попутно выяснилось также, что у истоков индоевропейской цивилизации лежала праславянская культура.
Метод дешифровки, предложенный автором книги, глубоко оригинален и принципиально нов. Ход его мыслей, с научной точки зрения, полностью безупречен; говорю об этом ответственно, ибо я потратил немало времени, пытаясь обнаружить в сочинении Г. С. Гриневича логические несоответствия, лингвистические «передержки», смысловые казусы и сугубо грамматические натяжки. Все мои «въедливые» попытки поймать, простите уж великодушно, за руку автора книги на неточностях и, ещё раз простите, подтасовках - окончились ничем. Раскодирование одного из древнейших языков на Земле осуществлено Г. С. Гриневичем на уровне, который не поддаётся критике.
Удивляюсь и развожу руками. И восхищаюсь.
С конкретными, причём сугубо и только лингвистическими фактами в руках автору книги, РАСШИФРОВАВШЕМУ ПРАСЛАВЯНСКУЮ ПИСЬМЕННОСТЬ, удалось доказать, что генезис современной индоевропейской цивилизации обретается в славянском культурном поле. Как справедливо указывает сам Г. С. Гриневич, «...за словом и его смыслом всегда стоит нечто большее, то, что будит в каждом из нас не один только научный интерес, но и даёт... право славянину любить всё славянское». Ибо, согласно открытия Г. С. Гриневича, славянский этнос стоял у истоков культурного развития этносов, составивших в дальнейшем, по меньшей мере, европейскую группу народов и народностей.
По мнению проф. Р. Н. Мароевича (Белград) и академика В. М. Русановского (Киев), результаты декодирования древнейших памятников письменности, полученные Г. С. Гриневичем, являются открытием нашего века. Мне нечего добавить к этому суждению, которое я нахожу совершенно справедливым.
Вот почему крайне обидно, что «Праславянская письменность» издана ограниченным тиражом и заведомо останется вне пределов повседневных интересов современных русских читателей, живущих в параноидальных условиях общественного психоза, именуемого перестройкой. Россия душевно больна сейчас; она лихорадочно «делает деньги». Интерес к материальным ценностям решительно превалирует над духовными исканиями, загоняя последние на самые дальние хоры театра современной русской жизни. В этих специфических общественных условиях сочинение Г. С. Гриневича долгое ещё время будет, увы, оставаться предметом, представляющим интерес лишь для узких специалистов. Но я думаю, что не ошибусь с прогнозом, если скажу, что этому сочинению уготована долгая жизнь - число читателей и почитателей Г. С. Гриневича будет всё расти и расти. Ибо открытие, сделанное им, носит экстраординарный и, стало быть, вневременной характер. Это - «открытие на века», как говорится.
При всём моём пиетете перед Г. С. Гриневичем хотелось бы порекомендовать автору книги внести в свои расшифровки праславянской письменности некоторые лингвистические уточнения, которые я нахожу существенными. Отдельные фрагменты предлагаемых автором прочтений древнейших текстов носят не совсем точный характер. По всей видимости, Г. С. Гриневич владеет старославянским, в частности, языком в не совсем достаточной степени. Убедительно рекомендую Г. С. Гриневичу тщательнейше проработать трёхтомное сочинение А. Н. Афанасьева «Поэтические воззрения славян на природу» (Т. 3 - 1 М., 1895-1869). Имеется современное сокращённое издание этого трёхтомника - «Древо жизни», М., 1983.
В нём Г. С. Гриневич прочитает о том, что слово «яръ» означает не только «жару», «огонь», но и «молнию». Кстати, «Ярило», известный мифологический персонаж переводится на современный язык как «молниеносен». «Поярь» - очень большая молния.
В «Древе жизни» на стр. 100 к сведению Г. С. Гриневича сообщается, что «ра» - «...заключает в себе понятие быстрого движения, равно прилагаемое и к свету, и к текучей воде... Отсюда понятно, что Ра - древнейшее имя Волги (подчёркнуто мной, - А. П.), означает собственно: текучую воду, реку; сравни: сибирское «рагорок» - холм, курган на роднике, архангельское - «рада» - мокрое место в лесу».
В книге Г. С. Гриневича (стр. 176-183) праславянская фраза «Б/р/ежи поаро роже Ра» толкуется как «Беременный сверхжаром родит Солнце». («Ра» - Солнце в древнеегипетских текстах). Между тем, «б/р/ежи» - это старославянское «брезжущий», то есть «блеснувший», а «поаро» - «пояръ», то есть огромная молния.
«Роже» - родит, создаст. Ну, а Ра - «быстро текущая вода», здесь: «дождь», «ливень», «гроза», что совершенно однозначно вытекает из контекста фразы.
Следовательно, истинный перевод фразы будет таким: «Блеснувшая огромная молния породит грозу».
И нет в этом - истинном! - переводе ни малейшего намёка на некий «мистический» ирреальный оттенок, «обнаруженный» Г. С. Гриневичем в его прочтении словесного ряда «Брежи поаро роже Ра». Речь в этой праславянской фразе идёт не о каких-то таинственных аномальных явлениях («Беременный сверхжаром родит Солнце»), а всего лишь о более чем заурядном природном явлении: «Блеснула яркая большая молния - значит, с минуты на минуту жди грозы».
Мою расшифровку данной фразы я привожу лишь КАК ПРИМЕР.
Трёхтомник Афанасьева сильно озадачит Г. С. Гриневича, ибо даёт возможность внести немалые существенные уточнения в его переводы. Рекомендую также почитать: Ф. И. Буслаев. «Исторические очерки русской народной словесности...» СПб., 1861; А. Н. Веселовский. «Историческая поэтика». Л., 1940; Д. К. Зеленин «Очерки русской мифологии. Пр., 1916; Н. И. Костомаров. «Славянская мифология». Киев, 1847; Составитель Г. Е. Кочин. «Материалы для терминологического словаря Древней России». М-Л., 1937; П. Строев. «Краткое обозрение мифологии славян российских». М., 1815.
А К. Прийма, - руководитель Центра по исследованию аномальных контактных ситуаций, член-корреспондент ВУФОРА (Англия), АФРИКА-УФО» (Зимбабве, ФРА, США), «Анексигито» (Греция) и АРПФ (Япония).
Москва, 7 июля 1994 года.
